Собачье сердце

«Скорая» с воем раздвигала вечерние пробки. Корячилась, проламывалась, карабкалась, ползла. Лепил снег, холод, ветер. Врачи кололи ему что-то в вену, но он этого на знал. Кома.
Его старенькую «Хонду» потащило вниз по обледенелой дороге, и он сделать уже ничего не мог.

Закрутило, хрястнуло о подпорную стену, отбросило, и швырнуло с дороги в откос, где внизу мусорные баки. На помойке его и нашли. Вместо ног — каша, кровавое месиво. Его раздавило своей же машиной. Он лежал и страшно выл, его почти занесло снегом, и тут его нашли.
Он умер на операции, его не спасли.

Мужик он был в общем, неплохой. Звезд с неба не хватал, из простых. Тихий, незлой. Не пил как некоторые, до блевотины, запоями. Читал мало, то есть не читал. Розенбаума любил. Еще рыбалку — тихую, летнюю, кувшинки, поплавок…медитация.
Все говорят, там — тоннель. Да нет там ничего, туман какой-то, дорожка еле видная. Идет по ней — куда ж деваться. Ног нет, но идет. И тут к нему из темноты вышел Джек…

— Это ты, Джек?! Господи…
— Это я, Сергей. Твой Джек. Я тоже здесь.

— Джек, Джекушка! Лохматая твоя морда, пёса мой! — принялся трепать, как раньше, пса за уши, за загривок. Джек терпеливо ждал. Не прыгал радостно, не махал хвостом.
Тут до него дошло.
— Мы умерли?!
— Мы оба умерли. Ты сейчас, я два года назад. Ты посадил меня в машину и увез на другой конец города. Я не знал, зачем. Метельной ночью ты привязал меня к столбу там, где никто не живет. Приказал ждать. И уехал.
Я ждал два дня. Я терял сознание от холода, но ты приказал ждать, и я ждал.

Потом я подумал, что ты в беде. Иначе ты бы приехал за мной. Я сломал зубы, но разгрыз цепочку, и побежал тебя спасать, хозяин. Это мой долг. Но я ослаб и не смог увернуться, меня сбил грузовик. Он переехал меня, раздавил задние лапы. Я умер быстро, но было очень, очень больно. Теперь я здесь.

— Прости меня, мой Джек. Они сказали, что так надо. Я думал, ты у других людей, они подобрали тебя, они тебя любят…мне пришлось выбирать..прости, Джек?
— Мне очень страшно было умирать, хозяин. Вот если бы ты был рядом! Было бы легко. Я же думал, ты в беде! Я думал, тебе плохо, ты погибаешь!

Хозяин плакал, хотя там не плачут. Там никто не плачет и не смеется, ибо т а м нет ничего.
— Ты вот что, хозяин. Ты иди. Тебе рано умирать. Иди, я тебя увидел, теперь мне будет покойно.
— Но я же умер?! Как — иди?
— Иди сейчас прямо, куда я покажу. Вон к тому светлому пятну, видишь? Я тут давно, я все знаю. Иди.

Он погладил пса и пошел. В темноте завивался спиралью прозрачный белый вихрь, по которому бежали непонятные, странные темные письмена. Он протянул руку и коснулся белого винта…

…и «Хонда» не упала. Зацепилась то ли за ледяной бугор, то ли специально выросший пень, которого секунду назад не было. И удержалась. Только вылез из нее он совсем седым.

Джек знал что говорил. Если принести жертву, то одну жизнь можно спасти. Каждый так может, такие там правила. Око за око, жизнь за жизнь. Эта опция есть у всех местных. Опция страшная, опция последняя.
Почти никто ей не пользуется. Еще раз платить своей жизнью и забвением за право другого жить на Земле. Но он умер еще один раз, превратившись в ничто, то есть о нем исчезла даже память.
У всех исчезла, кроме одного, и новую подаренную жизнь он хочет жить иначе.

На следующий день он взял в приюте бездомного серого щенка и купил ему самый красивый ошейник.
— Мой Джек!
Как они смотрят друг на друга!
Они в сквере вечером самая красивая пара.